Перевод П.Антокольский

АРГОНАВТЫ НОВОЙ ЭПОХИ

Над изумрудными теми долинами
Льды голубые встали на страже.
Любо оттуда оку орлиному
Вмиг охватить низины и кряжи.

Фазис ревет под нагорьями старыми
С грустью и бешенством попеременно,
Словно он, порабощенный чарами,
Рвется к иной судьбе современной.

Некогда в залежах руд ископаемых
Было руно золотое нетленно.
Ныне на светлый путь вступаем мы,
Как аргонавты новой вселенной.

БЕЗВЕСТНЫЙ МЕСХ
Шота Руставели

Безвестный месх, я стихи слагал,
И сколько в прошлом дорог ни легло,—
Мой стих меня раньше солнца сжигал,
А солнце раньше стихов сожгло.

Да будет чеканка шаири моих
Напряжена, как звон тетивы,
Грозна, как битва в скалах родных,
Светла, как шелест майской листвы.

В ней бубна стук и пандури звон,
В ней звон воздушных незримых волн.
Мой стих, открытый со всех сторон,
Дыханьем жизни да будет полн!

Как раненый барс в теснинах скал,
По всей стране столько дней и лет
Скитался я и мечту искал,—
Безвестный месх, исступленный поэт.


ГРОЗДЬЯ ЖИЗНИ

Подними высоко чашу жизни,
Выжми в чашу гроздья вдохновенья...
Все, что недостойно званья жизни,
Уничтожь, сожги без сожаленья!

Огненною, светлой влагой брызни
На печаль разлуки, на забвенье!
Будь глашатаем рожденной жизни!
Остальное жги без сожаленья!

ЛУНА МТАЦМИНДЫ

Я не видал нигде такой луны безмолвной,
Такой блаженной мглы, благоуханья полной,
Такой голубизны между ветвей древесных,
Таких ночных небес не помню бессловесных.
Как ирис, легкая луна в монистах света,
Сияньем призрачным так бережно одета.
Метехи и Кура сверкают белизною
Под нежной, призрачной, невиданной луною.
Здесь Церетели наш почиет в смутных грезах.
Над ним, над кладбищем, что утопает в розах,
Мерцанье звездное так чисто и так нежно.
Бараташвили здесь любил бродить, мятежный.
Пускай и я умру, как лебедь, в час печальный,
О, лишь бы выразить восторг мой изначальный,
Когда в полночный час цветы глаза раскрыли,
Когда всех снов моих широко плещут крылья,
И паруса мои раздуты вдохновеньем
В соседстве с кладбищем, с немым его забвеньем.
Я знаю: для души, исполненной мечтами,
Путь смерти — тот же путь, усеянный цветами.
Я знаю, что поэт создаст и сказку смело,
Когда такая ночь им властно завладела.
Что рядом с кладбищем я полон юной жажды,
Что я простой поэт и что умру однажды,
Что перейдет в века написанное мною
Под этой голубой безмолвною луною!

ПОЭТАМ ГРУЗИИ

Ожиданье ли сердце тревожит,
Или тайная мучает дума,
Что не раз еще вырваться может
Огневое дыханье самума...

Вновь мне снятся траншейные ходы.
И, отчаяньем сердце наполнив,
Снится в скалах раскат непогоды,
Снится отсвет полуночных молний.

Это танковых гусениц скрежет.
Это ливней свинцовых работа.
Луч прожектора шарит и режет
Черный мрак по следам самолета.

И в ответ на огонь орудийный,
На рычанье стомиллиметровок —
Это стонут седые вершины,
Это эхо ущелий суровых.

Желто-серые, ржавые тучи
Закрывают багряные выси...
Может быть, этот сумрак гнетущий
И прорвется внезапно к Тбилиси.

Нам, поэтам грузинским, не внове
Сумасбродства кровавой метели,
И мы знаем, в какое становье
Занесет Сюареса с Клоделем.

Мы же станем — во имя отчизны —
Там, где огненный ангел простерся.
Новым дням отдаем свои жизни
Мы, грузинской земли стихотворцы.