Кони синие
Как в причудливом тумане предзакатное сиянье,
Растворялся берег странный в бесприютной тишине.
Как бы рьяно не искали, что-нибудь нашли б едва ли,
Кроме скорби и печали в той, посмертной стороне.
В стороне убогой, голой, где царят тоска и голод,
Где извечный рыщет холод – теплоты простыл и след,-
Тени над тобой застыли, словно спишь в сырой могиле,
Словно спишь в сырой могиле, а душе покоя нет.
Лес с уродливым узором из безумных лиц и взоров,
Катит колеей разора колесницы скорбных дней,
Мертвецы со дна пучины, сквозь промозглые трясины,
На конях моих – на синих – пробираются ко мне.
Дни спешат, но мне не к спеху, не до слез, как не до смеха,
Безвозвратно смолкло эхо – отзвук трепетной мольбы,
Отболели в сердце муки, жар остыл, повисли руки
И Душа не внемлет звукам обескровленной любви.
Как судьба людская – с грустью, как река, прорвавши русло,
Кони синие несутся без дороги и следа,
Ни цветов, ни сновидений, онемев в постылом бденье
И безропотном смиренье – ждешь небесного суда.
Кто тебя узнает ныне, кто твое помянет имя?
Облегчить больному бремя кто придет, свернув с пути?
Кто утешит, кто услышит? – Мерзлотой пространство дышит
И химеры спят на днище оголтелой пустоты…
Лишь поток лучей безродных – голых чисел рой бесплотный
В этом чреве преисподней обвораживает взор,
Лес раскосный по откосу, распустив густые космы,
Уплывает и уносит дней уродливый узор.
И, мелькая на закате, тишины разжав объятья,
Заклейменные проклятьем, без дороги и следа,
Как волны морской скитанье, как судьбы людской блужданье,
Прорываясь сквозь туманы, кони синие летят.
1915